3 рассказа от Мэда. "лирика".

Весны.

Кот сидел на окне и смотрел на улицу. На зиму. Он хотел весны.
Весна – это тепло и зелёная травка, это ночи любви и прогулки
под луной. Зима коту не нравилась. Пушистый на вид снег был
очень противным и мокрым.
Человек сидел в кресле и читал газету. Кот спрыгнул на пол,
подошёл к хозяину, ткнулся мордочкой в ногу, привлекая к себе
внимание, и спросил, скоро ли весна.
Хозяин оторвался от чтива и сказал:
- Чего ты мяучишь, Васька? Есть хочешь?
Кот вздохнул. Когда-то давно, когда он был совсем
маленьким, кот был уверен, что люди понимают его и умеют
говорить. Но, оказалось, не понимают и не умеют. Они лишь могут
воспроизводить странные, непривычные для кошачьего уха звуки.
Некоторые из них даже имеют значение. Например, сочетания “Васька”
и “Кис-кис” могли значить, что пора идти есть, а могли и то, что
человеку просто хочется кошачьей ласки. Кот жалел людей, ведь
вместо понятного “Мярф”, означающего приглашение к еде,
те вынуждены были говорить массу звуков, в надежде на то,
что их поймут.
Он ещё раз вздохнул и, под пристальным взглядом хозяина,
опять запрыгнул на подоконник.
Человек отложил газету и встал. Он подошёл к окну и посмотрел на улицу.
Тоска. Зима. Хотелось весны. Человек любил весну. Весна – это греющее
солнце и зелёная, радующая глаз, трава. Весна – это любовь.
Хозяин сел на подоконник, погладил кота и сказал:
- Что, Васька, хочешь весны?
- Опять он что-то непонятное сказал, - подумал кот и поурчал,
отзываясь на ласку.
Человек с котом смотрели, как по зимнему городу спешат куда-то,
по своим делам, прохожие.
- Неужели им не хочется весны? - думал хозяин.
- Неужели им нравится зима? – думал кот.
Человек гладил кота, тот урчал, и они вместе смотрели в окно.
И каждый делал вид, будто просто рассматривает улицу.
Они хотели весны. Они ждали.

17 сентября, 2004 год."

*Mad Berkut*,

Миг носился между деревьями, листва которых ежесекундно
меняла свой цвет, и думал. Иногда он останавливался, но очень
ненадолго – Миг не мог долго жить без движения.
Он думал о том, почему Вечность задерживается.
Он нервничал.

Вечность, кружась в танце бесконечных и бессмысленных
тысячелетий, размышляла о том, что будет, когда он, наконец,
придёт. Предвкушала столь долгожданную встречу.
А ещё Вечность беспокоило, почему Миг до сих пор не появился.
Она нервничала.

Миг и Вечность всегда мечтали встретиться. С момента
сотворения вселенной, когда между этими двумя завязалась
переписка, они стремились друг к другу.
Они не раз назначали встречи, но неотвратимость обстоятельств
мироздания не давала Мигу и Вечности сойтись…

Миг остановился, завидев впереди неяркое сияние…
- Вечность! – радостно прокричал он и кинулся её навстречу.
Но это была не она. Из густоты тьмы и света, из сияния черной
изнанки галактик выползло Мироздание и, глядя прямо на Миг,
твёрдо сказало:
- Она не придёт. Никогда.

Вечность заплакала и потянулась к Мирозданию серебренными и
золотыми нитями веков:
- Ну, пожалуйста, устрой нам встречу.
- Он не придёт. Никогда, - тупо повторило Мироздание и исчезло.

Но они пытались. Несмотря ни на что они писали друг
дружке письма полные нежности и неповторимого аромата сладкой
боли. Они часто назначали встречи, но Мироздание неизменно
отделяло Миг от Вечности.
Но они не сдавались.

Девушка ждала, что он придёт. Но он не шёл. Он тоже ждал.
Они хотели быть вместе и не хотели делать первый шаг.
Из-за собственной глупости они и расстались – чувства ушли,
уступив место счастливому безразличию.

А через десять лет они снова встретились. И поняли, что не
смогут жить друг без друга.
Но он боялся, что она его не простила, а она… она боялась,
что сама не получила прощения за свою нерешительность
десятилетней давности.

В центре города раскинулся парк. Он был очень старым и
хорошо помнил встречи влюблённых на своей территории.
Когда-то, десять лет назад, парень с девушкой вместе проводили
здесь всё время, сидя на третьей от входа скамейке.

Миг всколыхнулся и подтолкнул парня.
- Иди туда, - шепнуло что-то внутри и он стал собираться.

Вечность оплела девушку мыслями и подтолкнула её.
- Иди, - шепнулось кем-то внутри.

Миг носился между тьмой и светом, пугая мотыльков, и ждал её.
Вечность нервно оглядывала окрестности, искала его взглядом.
Мироздание пыталось отделить их, но там, внизу, парень делал шаг
навстречу девушке. И та тоже делала шаг.
И Миг, не зная того, приближался к Вечности.

Скамейка. Третья от входа в парк. У скамейки стоят двое. Он и она.
Им не нужны слова.
По шагу от каждого и губы сливаются воедино. Всего на миг.
Но Миг этот длится целую Вечность.
И само Мироздание не в силах тому помешать…"

Настроение

Я шлёпаю по лужам, не обращая внимания на то, что джинсы промокли
едва ли не до колен.
Чёртова весна!
Мне хреново.
Мне реально хреново и при том, абсолютно без причины.
Думаю, такое у каждого бывает – просто замечаешь в один прекрасный
момент, что у тебя так паршиво на душе, что неплохо бы пойти да и
застрелиться.
Чёртов Питер!
Давит своими бесконечными дождями.
Я люблю Ленинград, но при этом порою просто ненавижу этот город.
Такой порою, когда у меня беспричинно плохо внутри.
Чёртовы дожди!
Я люблю дождь. Правда-правда. Даже ливни люблю…
Когда на душе хорошо или хотя бы спокойно (хотя, если спокойно,
то уже хорошо).
А вот в моменты, подобные тому, который сейчас.
В такие моменты я ненавижу всё.
Чёртову весну, чёртовы дожди, эту чёртову Венецию без гондольеров,
но с охрененным количеством воды.
Я всё это ненавижу в такие моменты!
Я ненавижу машины, светофоры, Мойку, Невский, магазины, людей и
ментов…
Захожу в кафешку. Хорошая, уютная кафешка. Я такие люблю.
Но именно эту попросту ненавижу!
Я ненавижу в ней столики, посетителей, барменов и официанток.
Я даже заочно ненавижу то, что там подают.
Везде занято. Только за одним столиком сидит девушка.
Сажусь рядом. Девушка симпатичная, но я её, чёрт подери, ненавижу!
Она поднимает взгляд.
Тяжёлый, грустный, полный такой же беспричинной неприязни ко всему,
как и мой.
Я ненавижу этот взгляд.
- Тебе тоже хреново? – с пониманием спрашиваю я, ненавидя себя за
этот вопрос.
Она молча кивает – можно было и не спрашивать.
Чёрт! Какое же у неё красивое лицо!
Я заказываю кофе.
Мы смотрим друг на друга и молчим.
Тишину нарушает она:
- Знаешь, я всех ненавижу.
- Я тоже.
- И тебя ненавижу.
- Аналогично.
Мы молчим. Приносят кофе – я пью и щурюсь от удовольствия. Я
ненавижу кофе и тот миг удовольствия, который он мне только
что доставил.
Но ненавижу уже как-то вяло. Настроение, кажется, начинает потихоньку
улучшаться.
Я смотрю в глаза девушки. Похоже, с ней происходит то же самое.
Она отходит от душевного коматоза.
- Меня зовут Ира.
Улыбка.
За окном из-за туч появляется солнце.
В небе тускло, но всё же сияет, радуга.
- Олег.
Вновь улыбка.
Только бы этот чёртов дождь шёл подольше и посильнее – тогда будет
повод задержаться в этой чёртовой кафешке за этим чёртовым столиком.
У неё зелёные глаза…
Эти чёртовы прекрасные зелёные глаза.
Я улыбаюсь ей и говорю:
- Чудесная погода сегодня, да?
Чёрт! А ведь эта хренова погода и впрямь чудесна!
У неё зелёные глаза.
В её взгляде можно утонуть.
Я начинаю понимать, почему мне было паршиво.
Потому что не было её.
Она, не отрываясь от меня взором, говорит:
- Кажется, я знаю, почему мне было так паршиво…

Апрель, 2005